008-2

Стихотворение в статье.

Сим завершается, или Возвышение администратора.

Итак, наконец, обстоятельства сложились. Долгие дни, неделю за неделей, они приходили к нему. Приходили и говорили. Врали в глаза, желая узнать, где он сломается. Но они, сами того не осознавая, поведали ему многое. Тому, кто привык слушать ложь, становится видимой правда. Можно понять её форму, увидев, как её облегает ложь.

Приготовления были сделаны. Сделаны им уже довольно давно. Планы, замыслы, схемы, готовые сработать в нужный момент. Для того, чтобы стронуть всё с места, потребовалась всего лишь простуда. Здоровье старушки и так было не богатырским, а позволять себе нежиться на больничной койке, как остальные, она не хотела. Один умело направленный кашель - и занесённая в её организм болезнь принесла старушке тихую смерть во сне. Номера, стоявшие до и после неё, пришли к нему и предложили её номер. Ради приличия он немного поупирался и принял их предложение. Тем, кто активно стремится к власти, эту самую власть вверять не захотят.

И теперь О5-4 сидел у себя в кабинете. Ему вручили символ его службы. Костяной жезл, отполированный до блеска, длиной с его предплечье. Его имя было стёрто, причём не только из баз данных Организации, но и из памяти всех, кто его знал. Ему казалось, что остальные номера ещё помнят, но вскоре от этого перестанет что-либо зависеть. Пальцы нависли над клавиатурой, а на губах появилась лёгкая улыбка. Он был один, его никто не видел, но всё равно хотелось что-нибудь произнести. Для потомков. "Такое ощущение, что я - суперзлодей. Вроде Лекса Лютора или Эдриана Вейта. Ха. "Сделать, доктор Брайт? Я это уже сделал, тридцать пять минут назад." Фраза не хуже прочих.

Четвёртый пробежался пальцами по кнопкам, запустив череду событий, которые вручат Организацию ему и только ему. Затем он откинулся в кресле и принялся ждать. Ещё пятнадцать минут, и всё будет в его власти.

С Тринадцатым было проще всего. В основном потому, что О5-13 не было на свете. Конечно, руководству говорили, что он реален. Ходили циркуляры, подписанные "О5-13", но и они были неправдой. Голос Тринадцатого переходил от одного О5 к другому, двигаясь на шаг, когда в голосовании появлялся паритет и требовалось принять решение. Но этот голос обладал властью. Была информация, доступная только тому, в чьих руках был голос Тринадцатого. Простой (если по правде, то довольно сложный) компьютерный вирус просочился сквозь защиту Администрации и вручил голос Тринадцатого Четвёртому. Вот так вот просто.

В мягком кресле за дорогим столом сидел солидный африканец. Обстановку комнаты, в которой он оборудовал себе кабинет, нельзя было назвать иначе, чем "роскошной". К нему это относилось в той же мере. Шёлковый галстук. Золотые запонки. Костюм от Armani. Туфли из кожи очень редкой рептилии. На лице его были облегающие тёмные очки, дымчатое стекло в оправе из слоновой кости. Возможно он прятал за ними глаза, возможно это была попытка держать дистанцию между ним и тем, на что время от времени приходилось глядеть. Было у него некогда и другое имя, но теперь все до единого знали его как О5-12. Для совета Администраторов он был бухгалтером. Он следил за тем, чтобы все их числа всегда сходились.

Личный ассистент зашёл в кабинет точно по графику. Расписанию подчинялась вся жизнь Двенадцатого. По нему он вставал, по нему ложился, и, наверное, даже сны Двенадцатого подчинялись точному, выверенному порядку. Жить иначе означало допустить в себя хаос, а хаос нёс смерть. Ассистент спокойно прошёл к бару, открыв его точно так же, как открывал все эти годы. Но в голове его что-то крутилось. Ещё до того, как он стал первым помощником Двенадцатого, в голову ему кое-что вложили. И теперь это "кое-что" заставило его взять не ту бутылку, что обычно.

Стакан был наполнен жидкостью, похожей на виски. Она и пахла как виски. Когда ассистент с промытыми мозгами бросил туда кубик льда, она даже забулькала, как в виски. Но когда О5-12 поднял стакан ко рту и опустошил его, жидкость повела себя не так, как виски. Контакт с нежной плотью его языка и гортани вызвал химическую реакцию. Вместо успокаивающего, сладкого жжения спиртного Двенадцатый ощутил быстрое и безжалостное жжение кислоты.

Его тело перестало жить, не успев отнять стакан от губ.

Мужчины сидели друг напротив друга, по разные стороны шахматной доски. Доска была старая, но и они были не юнцами. О5-11 выглядел как миловидный белый джентльмен, из тех, что сидят на крыльце дома и раздают детям конфеты. Не какой-то там подозрительный тип. Одиннадцатый покрутил браслет из человеческих зубов, оценивая как расклад на доске, так и соперника.

- Ход всё ещё твой, Динцатый, - поддразнил своего начальника агент Альто Клеф. То ли дьявол, то ли скульптор реальности, но ясно было одно - игра с Одиннадцатым, которую они проводили каждый месяц, доставляла ему удовольствие. Телефон запищал, сообщая хозяину о сообщении, и Клеф чуть было не проигнорировал его. Чуть было. Но этого он ждал. Естественно, там было только одно слово, "Сейчас".

- Шах.

- Где? Не вижу никакого шаха! - О5-11 склонился над доской, опершись руками на её края, и оценивал ход соперника.

- Вот, - сказал Клеф с грустной улыбкой на лице. Он спокойно положил своего короля на доску, и 300 ампер превратили мозг Одиннадцатого в уголёк.

- Шах и мат.

О5-10 не заметила, как включился кондиционер. Он только отвлекал от бесконечной бумажной работы, в которую в последнее время превратилась её жизнь. Женщиной она была сильной и способной, эта брюнетка в деловом юбочном костюме. Каждые пять минут она поднимала руку к ожерелью на шее - резному мраморному глазу, который с тем же отвращением, что и она сама, взирал на бумаги.

Она поняла, что что-то не так, только тогда, когда прочитала одну и ту же страницу четыре раза, так ничего и не поняв. Но было слишком поздно. Её тело издавало какое-то щёлканье и шипение. Её рука никак не хотела отпускать бумагу. Её рука никак не хотела отпускать бумагу. Её рука никак не хотела отпускать. Её рука никак не хотела. Её рука. Её.

Он всегда говорил, что из всех О5 он - самый невезучий. Остальные свободно мотались по миру на личных самолётах - но не он. Девятый застрял глубоко в центре океана. Конечно, он мог поехать в любую из подводных Зон, а их был добрый десяток, но обычно он оказывался здесь, на такой глубине, куда не проникал дневной свет. Он был низкорослый и щуплый, и как-то терялся в костюмах, которыми пытался украсить свою фигуру. Сейчас в его руке лежал нож с костяной рукоятью, а сам он смотрел в бездну. Можно было бы сказать что-нибудь, театрально глядя в глубины, но за окном его кабинета была лишь вода. Много, много воды.

Через несколько секунд в его кабинете была лишь вода. Много, много воды. В лёгких была вода, снаружи - бешеное давление глубин, а между ними находился Девятый - самый невезучий из всех О5.

Ни один душ не давал ей ощущения чистоты. Сколько бы она ни мылась, ощущение чего-то, ползущего по коже, не оставляло её. Люди, которых она обрекла на смерть, всё ещё стояли у неё перед глазами. Восьмая не была красивой. Несмотря на занимаемый ею пост одного из немногих всевластных Администраторов, она ничего с собой не делала - скошенный лоб не знал пластической хирургии, неровная бровь оставалась неровной, желудок и не помышлял о бандаже для снижения веса. Непонятным образом, при полном отсутствии аппетита она всё равно полнела. И даже стоя голой под струями воды, она носила на безымянном пальце левой руки кольцо из связанных в косичку сухожилий.

Она сделала воду погорячее, желая отбросить жуткие воспоминания, смыть их кипятком. Жара была замечательной. А потом осталась лишь жара. Её тело не успело исторгнуть и крика, когда плоть вскипела. Но может быть, она успела улыбнуться, поскольку воспоминания, наконец, ушли прочь.

- Простите, водитель, я не помню, чтобы видела вас раньше. Как вы сказали, вас зовут? - рассеянно спросила Седьмая, крутя воткнутую в волосы палочку из слоновой кости.

- Можно и Родни. Но обычно меня зовут доктор Джеральд.

Когда-то он был агентом. Коллеги по полевой работе прозвали его "Ковбой". Ковбоя ещё помнили, пусть даже никто не знал, что теперь он имеет шестой номер и должность Администратора. Он был лучшим.

А теперь он состарился. Костюм его был, как всегда, безупречно-белым, длинные седые волосы связаны в пучок, фирменная Стетсоновская шляпа набекрень. В мозолистых старых руках он держал белую трость, набалдашник которой был вырезан в форме воющего волка. За спиной стояли два верных охранника, Томпсон и Блэк. Они почти доросли до его уровня. Когда-нибудь они станут лучше его. А когда станут, скажем так, один из них возьмёт его номер, а сам он отправится на пенсию. Может к внучке съездит.

На звук SMS-ки Блэка он не оглянулся. Он не знал, что О5-4 был когда-то личным врачом агента Блэка. Да и знал бы, не придал бы этому значения. Но момент, когда Блэк выхватил пистолеты, он почувствовал. Он начал оборачиваться, но увы, слишком медленно. Падая на пол, он заметил, что рядом оседает Томпсон. Дыра в голове больше не давала ему что-либо замечать.

- Сэр, ситуация чрезвычайная! Вас срочно надо эвакуировать! - охранник спешно потянул О5-5 с секретаршей в сторону ближайшего шлюза и закрыл за собой дверь. Запыхавшийся охранник прильнул к двери ухом. - Кетер, сэр. Судя по звукам - плохо дело. - Секретарша шмыгнула носом, но у неё вечно была то ли пневмония, то ли что-то другое, носоглоточное.

О5-5 ничем не выделялся. Одевался он аккуратно, но не броско. Волосы у него были… так себе. Лицо у него было … средненькое. Он был обычным человеком. Единственное, что в нём было приметного - кожаные туфли. Кожа хорошая, дублёная. А вот его секретарша, негритянка примерно 51 года, женщина тихая, с довольно крупным носом. Она была его запасным выходом, пусть даже и сама не знала об этом.

Комната содрогнулась и поехала вверх. Охранник поморщился, обернувшись к ним.

- Мне кажется, или здесь что-то шипит?

Газ действовал быстро, не имел ни цвета, ни запаха. Он шёл из носа 108 под большим давлением, убив всех троих по дороге в безопасное место.

- Чуваки, всем привет, как вы сегодня? Чертовски рад вас видеть!

Третий выглядел как подросток ближе к двадцати годам. Длинные светлые волосы до воротника, джинсовая жилетка с заплатами, очки в толстой оправе. Во плоти О5-3 никому на глаза не показывался, по крайней мере все последние годы. Его лицо всегда виднелось на мониторе, а за ним была белая комната, ажурный стол и старомодный компьютер. У него всегда было что-то под рукой, но ничего такого, что можно было бы потрогать вживую. По сути, самого О5-3 тоже не было. Он умер несколько десятков лет назад, подключённый к прототипу компьютера, который сам изобрёл. Умер, но не покинул этот мир.

Администрация проголосовала и решила, что это ничего не меняет. Всё равно он был лучшим программистом. Он делал своё дело. Так что на корпус мейнфрейма положили костяную серьгу, на сам мейнфрейм установили несколько защитных программ и дали ему заниматься своей работой.

Внутри устройства зародился электромагнитный импульс, который, наконец, заставил его покинуть этот мир.

В 60 километрах к западу от Астрахани находился цветущий сад. О5-2 гордилась своим садом. Конечно, она играла нечестно - самую малость. Она была не против. Когда человек стареет, совесть не возражает против пары приёмчиков, чтобы добиться своего. Вторая была такой женщиной, образ которой появляется в голове при слове "бабушка". В любую погоду она носила белый головной платок и не расставалась с хозяйственными перчатками. Седые кудри венчала замечательная садовая шляпа, которую ей сшил один друг.

Ей помогал старый друг, рано постаревший. Возможно и поздно тоже. Он взглянул наверх, слегка поморщился, и стеснительно показал наверх. К такому вниманию к своей персоне он не привык.

Вторая успела посмотреть вверх и улыбнуться русскому спутнику, который со свистом летел на неё с небес. Она могла отойти. Могла убежать. Она слишком рано заметила "сбежавший" спутник и успела бы добраться до источника, спасти свою жизнь. Но не стала.

Будь кто-то рядом, этот наблюдатель удивился бы последним словам женщины. "Давно пора."

И номер Один. Первый. Когда-то он звался Администратором. Ему принадлежала вся полнота власти в Организации. Но он себе не доверял. Он знал, что абсолютная власть развращает абсолютно. Так что он делегировал свои полномочия. Раздал символы власти. Пронумеровал их, проследил, чтобы они уравновесили друг друга. Создал систему, по которой голос умершего переходил к другому, чтобы равновесие не нарушалось надолго.

И он удалился от мира. Зарылся глубоко, оставив для связи с внешним миром лишь электронные средства связи. И это значит, что О5-1 до сих пор выглядел как тринадцатилетний мальчик и был одет в тряпки и кости, которые не пошли на символы власти для остальных двенадцати. Когда отключилась система, он не впал в панику. Когда из вентиляционного люка потёк жидкий цемент, он не впал в панику. Он просто лёг и принял свою судьбу. В конце концов, именно это он и ожидал.

O5-4 смотрел на экран, на котором метались туда-сюда тринадцать огоньков. Сначала умирает один, и его голос переходит к ней, потом умирает она, так что голос идёт вот сюда… и наконец, все голоса были в его руках. Вся власть была в его руках. Организация была в его руках.

Доктор Эверетт Манн, Администратор, позволил себе один раз с одобрением усмехнуться. Всего один. Проявлять маниакальность совершено ни к чему. И у него было полно работы. Пальцы заметались по клавиатуре, подготавливая события. Он печатал и бормотал под нос.

"Добрый вечер, доктор, нет-нет, не вставайте, доктор…"

Ниже приведены выдержки из психологической экспертизы сотрудников Организации, проведенной доктором Саймоном Глассом.

Доктор Гласс: Хорошо, давайте начинать. Доктор Альто Клеф…

Доктор Клеф: [Вручает доктору Глассу укулеле]

Доктор Гласс: …Ладно. Доктор [с некоторым затруднением берет аккорд ля-мажор], давайте начнем интервью. Если вас не затруднит, вытащите эти коричные плюшки из…

Доктор Клеф: Рулетики.

Доктор Гласс: Пардон?

Доктор Клеф: Это коричные рулетики, а не плюшки. Хотите?

Доктор Гласс: Ох. У вас нет таких, которые не побывали в вашем носу?

Доктор Клеф: Нет.

Доктор Гласс: Тогда спасибо, не надо. Давайте поговорим о… - господи, кто позволил ему пронести сюда дробовик?

Доктор Гласс: Итак, агент Диоген, к-как поживаете?

Агент Диоген: Порядок, но я не врубаюсь, почему меня нужно проверять каждую неделю, а всех остальных - раз в месяц.

Доктор Гласс: Так-так, в общем, послушайте, что вы делаете в субботу вечером?

Агент Диоген: Ммм…

Доктор Гласс: С-скажите, эммм… вам нравятся пешие прогулки?

Доктор Гласс: Сто лет не был в Зоне 19. Почему так вышло, что вы не можете вернуться в Зону 17?

Доктор Брайт: Агааа.

Доктор Гласс: Так, ладно. Кто-нибудь, пригласите сюда на секундочку какого-нибудь сотрудника класса D…

Директор Гоуст: Медленно описываешь небольшие круги. Поверь, ей понравится.

Доктор Гласс: [Записывая]: Погоди, языком или руками?

Доктор Кондраки: В общем, короче, он споткнулся о чьи-то кишки и я его поймал.

Доктор Гласс: Кхм…

Доктор Кондраки: И я отстрелил ему лицо нахуй, так вот - бам! - и всё. Мозги на стенках, чувак, это было круто. Тот парень из класса D - он рыдал, как ребенок!

Доктор Гласс: Это ваше любимое воспоминание о работе в Организации?

Доктор Брайт: Они просто не верят мне! А еще я хочу тело какого-нибудь дурацкого SCP.

Доктор Гласс: Допустим, таким образом вы получите постоянное тело.

Доктор Брайт: Мы с Кейном сейчас работаем над этим. Попробуем использовать 291 в создании нового тела. Кстати, у вас тут такие потрясающие руки. Вы ими часто пользуетесь?

Доктор Гласс: Ладно, похоже, наше время вышло.

Доктор Гласс: И что вы почувствовали?

Доктор Райтс: Я была готова его убить! Я там сижу, вся такая готовая и жаждущая секса, а он приносит видеоигру? Это было так… так…

Доктор Гласс: Агата, пожалуйста, поставьте лампу на место. Агата… Охрана! Охрана в кабинет экспертизы А!

Доктор Гирс: …

Доктор Гласс: Это ведь несложно, просто скажите, что вы видите здесь.

Доктор Гирс: …Я вижу симметричное чернильное пятно, в состав которого, по-видимому, входят чернила черные №4. Бумага согнута посередине. Из этого я делаю вывод, что это тест, или пятна, Роршаха.

Доктор Гласс: …Хорошо… но вы видите какие-нибудь образы? Бабочку, океан, людей, что угодно?

Доктор Гирс: Нет.

Доктор Гласс: Вы уверены? Кажется, вы увидели что-то на мгновение…

Доктор Гирс: Нет. Я вижу скопление черных абстрактных пятен.

Доктор Гласс: …Ладно… попробуем что-нибудь еще… только… не смотрите так на меня…

Доктор Гласс: …

Доктор Клеф: …

Доктор Гласс: В общем… о чем я хотел поговорить…

Доктор Клеф: Я тут подумывал перебить всю базу.

Доктор Гласс: … что?

Доктор Клеф: Ничего.

Доктор Гласс: Мне показалось, что вы сказали, что подумывали о том, чтобы перебить всю базу.

Доктор Клеф: Шутите? Я такого не говорил. С чего бы мне говорить, что я иногда думаю о том, как проснусь однажды утром, достану из баночки с голубым дезинфицирующим раствором свою опасную бритву, перережу глотку своему ассистенту, а потом в голом виде побегу по коридорам базы, убивая всякого, кто встретится мне по пути?

Доктор Гласс: Вы… вы опять это сказали!

Доктор Клеф: Что сказал? Как вы себя чувствуете, доктор Гласс? Вы что-то очень бледный.

Доктор Гласс: Вы только что угрожали жестоким убийством мне и всем сотрудникам базы!

Доктор Клеф: Ничего подобного.

Доктор Гласс: Так и было! Я отмотаю назад, послушайте!

<Звуки перематывания кассеты назад>

Доктор Клеф: Серьезно? Я слышу только, как рассказываю вам о том, как просыпаюсь по утрам и бреюсь.

Доктор Гласс: ЧТО? Слушайте! Вы сказали…

Доктор Клеф: Знаете, доктор Гласс, слуховые галлюцинации часто бывают следствием перегрузок и стресса. Думаю, вам нужно сделать небольшой перерыв.

Доктор Гласс: … Клеф, вы не отвертитесь от этого интервью. Вы просто пытаетесь запугать меня пустыми угрозами насилия, чтобы я закончил пораньше, и я должен предупредить вас, что такие грубые планы видны как на ладони, а теперь, если…

Доктор Клеф: Зачем мне это делать? Это нелепо - обвинять меня в том, что я приготовил жвачку со снотворным, чтобы вручить ее вам, по-дружески предложив освежиться, а потом убить вас, спящего, когда будет свободное время, и подбросить ваше тело в мусоросжигательную печь, уничтожив таким образом все улики, а это, в свою очередь, означает, что в вашей смерти никогда не обвинят меня.

Доктор Гласс: …

Доктор Клеф: Вы плохо выглядите, доктор Гласс. Может, приляжете и вздремнете немножко?

Доктор Гласс: … Хорошо, вы можете идти…

Доктор Клеф: Хотите жвачку?

Доктор Гласс: …

Доктор Гирс: …

Доктор Гласс: Бабочка?

Доктор Гирс: Нет.

Доктор Гласс: Осьминог?

Доктор Гирс: Нет.

Доктор Гласс: Жуткое расплывчатое лицо?

Доктор Гирс: …Нет.

Доктор Гласс: Пушистые щенята?

Доктор Гирс: Нет.

Доктор Гласс: Вы хотите сказать, что не видите здесь веселого щеночка? Гляньте, вот здесь, внизу…

Доктор Гирс: Я вижу абстрактное чернильное пятно… и ваш палец.

Доктор Гласс: …как вы можете одновременно быть таким дружелюбным и так сильно разочаровывать…

Доктор Кондраки: Короче, я заметил, что кровавые следы ведут в чулан. Этот трусливый уёбок попытался спрятаться за вениками и швабрами, истекая кровью!

Доктор Гласс: Вы… на полном серьезе заявляете, что вступили в перестрелку с несколькими сотрудниками уровня 2 из-за того, что они не смогли заменить фильтр в кофейном аппарате?

Доктор Кондраки: Ты, наверное, не видел этот большой…

Доктор Гласс: Кофейный аппарат в комнате отдыха, которым вы больше не пользуетесь?

Доктор Кондраки: Тут уже дело в принципах, Гласси. Нет фильтра - нет кофе, нет кофе - усталые ученые, усталые ученые - ошибки, ошибки, которые дорого обходятся - красные цифры в моих бумагах. Понимаешь, к чему я?

Доктор Гласс: [пауза] Доктор Кондраки, я буду вам очень благодарен, если вы перестанете полировать свой меч во время экспертизы.

Доктор Кондраки: Я тебя раздражаю, док?

Доктор Гласс: [вздох]

Доктор Кондраки: Ты же не возражаешь, если я закурю?