Клинок рассекающи демонов

http://scpfoundation.ru/scp-mlp-dnc

Только что в Организации произошло нечто ужасное. Начальник Иномирового отдела чувствовал это. Он откинулся на спинку стула и попытался определить, к чему же именно скребли у него на душе кошки. Явно не к нарушению условий содержания - тогда они скребли в более паническом ритме - и не к массовой гибели людей. Что-то пошло не так… внутри его отдела.

Несколько раз побившись лбом о стол, он пришёл в себя и начал готовиться к неизбежному моменту – когда кто-то ворвётся в его кабинет и начнёт вести себя так, словно просит помощи, когда и дураку ясно, что помощи они требуют, и требуют у невероятно занятого человека, который пытается разгрести завалы бумажной работы и отправиться спать с чистой совестью.

Естественно, в двери влетел паникующий лаборант.

- Сэр, сэр! Чрезвычайная ситуация в камере проведения экспериментов номер шестнадцать! Ответственный за проект послал меня к вам для… - прокричал тот.

- Нет-нет, давай лучше я за тебя закончу! - сказал начальник, поднимая руки и широко открывая глаза в притворном изумлении. - Вы сломали четвёртую стену какого-то измерения, используя SCP, которые, если рассуждать логически, не могли сделать это, но как-то сумели. А сейчас я вам нужен для того, чтобы привести всё в порядок, так как вы недостаточно компетентны для самостоятельной работы. Я что-нибудь упустил? – продолжил глава.

- Ну, в общем-то, сэр, вы пропустили ту часть, где мы проводили эксперимент без вашего разрешения, но в остальном вы полностью правы. - сказал лаборант, пытаясь прийти в себя.

Начальник зарычал и приложил ладони к своему лицу. «Я бы вас, хуеглотов, пристрелил лично…» - пробормотал он про себя. Лаборант всё так же стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу, в то время как начальник отдела отчаянно сдерживал себя от того, чтобы не задушить его. В конце концов, глава глубоко вздохнул и спросил: «Ну, и что за ситуация?»

- Ну, сэр, мы тут экспериментировали с SCP-826 и кое-какими аномальными материалами, полученными в прошлый раз, как вдруг дверь в подсобку приобрела свойства объекта, пусть даже мы и не использовали её в эксперименте. Доктор Ричмонд открыл её, и на нас набросились три лошади, ростом нам по грудь. Одна из них была крылатой, пусть и не как SCP-042. После того, как мы подтвердили, что мы не хотим причинять им вреда, то обнаружилось, что существа могут разговаривать и…

- Ой, хватит уже ходить вокруг да около. Вы, ублюдки, вломились во вселенную «Мой маленький пони». Опять. – сказал начальник, прервав речь. Лаборант поспешно закивал.

О, Господи, они уже в четвёртый раз за этот месяц заставляют его заниматься подобным? Эти идиоты всегда ухитрялись вытворить что-то подобное, но несколько раз подряд ломать один и тот же барьер? После повторных отчётов о том, что тупая тварь полностью восстанавливается? С него хватит, с завтрашнего дня – никаких экспериментов без присмотра доктора, назначенного лично им. И тут в голове у начальника проскочила мысль.

- Смотри, я, пожалуй, дам тебе шанс. Вне зависимости от того, насколько ты глуп, я скажу о том, что это не твоя вина, это они постоянно ломают барьер. – сказал начальник, повернувшись к лаборанту.

- Зв.. звучит очень даже неплохо, сэр. – пробормотал тот. По его лицу катились бусинки пота, а глаза дёргались.

- Поэтому, если мы не хотим повторения подобных ситуаций, а также не хотим разбазаривать моё драгоценное время столь часто - мы просто обещаем им дать то, что они желают, и будем надеяться на то, что они не появятся снова.

- Боюсь, это невозможно, сэр – кашлянул лаборант, отшатнувшись от взгляда, которым его одарил начальник.

- Они хотят, чтобы мы послали большой отряд наших солдат, так как их лучшая надежда против бога хаоса не оправдала себя! А если задуматься о природе 826, то я не уверен, что это приемлемо!

Начальник отдела замер на несколько секунд, после чего подошёл к ближайшей стене и ударил по ней кулаком.

- Обоссы меня Господь! Мы уже достаточно хорошо знаем канон этой вселенной, чтобы знать, как там должен идти сюжет, и как не должен! Вы не просто вломились во вселенную «Мой маленький пони», вы вломились в фан-фик! Вы хоть, блять, имеете представление о том, что вы натворили? – заорал глава. Лаборант, уже забившийся в угол, помотал головой.

- Это значит, что кто-то сделал это намеренно. Кто-то пытается устроить кроссовер.

Вернувшись к столу, глава отдела нажал на кнопку, приводя в действие интерком. Ледяным, едва сдерживающимся голосом, начальник сказал: «Внимание всем сотрудникам Иномирового отдела. Говорит ваш шеф. До меня дошли сведения о том, что один из вас, болванов, решил, что это будет шикарная идея – увеличить нашу рабочую нагрузку путём намеренного старта кроссовера с другой вселенной. Позвольте мне разъяснить, какого хуя? Мы здесь, в Организации, не занимаемся такими вещами.

На сегодняшний день мы сдерживаем почти две тысячи объектов, которые, как вы представляете, требуют для этого до хера ресурсов. Мы смотрим в лицо смерти практически каждый день, а всё лишь для того, чтобы окружающий мир думал, что всё в порядке, а самая большая угроза на свете – террористы с Ближнего Востока. И это пиздец как сложно.

А теперь скажите мне: чья была идея – сломать стены нашей реальности и притащить к нам чужие проблемы? Особенно проблемы той вселенной, где могут существовать неподвластные нам вещи, или, прости, Господи, такие проблемы, с которыми мы не можем справиться из-за того, что та вселенная смертельна для нас.

Я не могу услышать ваш ответ, так как говорю через интерком, да и мне действительно хочется услышать: «Не было у нас такой идеи», но, увы. Знаете, почему?» - Глава отдела сделал паузу для драматического эффекта. «А всё потому, что кому-то из вас, имбецилов, пришла в голову замечательная идея – написать…» - начальник перешёл на крайне саркастичный и презрительный тон: «фан-фик по Вселенной «Магии дружбы» и поместить его в опасный предмет, который может, ну, эээ… не знаю, снести к хуям стены этой грёбаной вселенной!»

В его груди возникла тяжесть, и начальник решил закончить свою речь: «Вкратце, прекратите усложнять свою работу. Только лишь потому, что какое-то место пропитано сахарином и ему подобной хренью, не означает то, что мы должны вмешиваться. Да, Господи, у нас, в конце концов и так есть неубиваемая тварь, которая так и хочет нас всех захавать…»

- Возвращайся к своим докторам и коллегам. Передай им, что сейчас врата ада откроются и на них кое-что полезет – сняв палец с кнопки, сказал начальник, повернувшись к лаборанту.

- Ч… что вы собираетесь предпринять сэр? – ошеломлённо протянул тот.

Сидя за столом, глава отдела начал печатать первый из предстоящих приказов.

- Итак. Эти пони отправляются обратно без какой-либо, чёрт подери, помощи с нашей стороны. Пусть они сами справляются со своим драко-хрено-богом-хаоса. Автору этой истории вышибут мозги за нарушение… семи основных статей устава Организации. Все ответственные за этот эксперимент получат назначения в другие отделы, туда, где они не смогут так обосраться. Ты – я предусмотрю для тебя вариант похуже, за то, что ты соврал мне об обстоятельствах произошедшего. А я приму две таблетки аспирина и иду в кровать – с этими словами глава отдела откинулся на спинку стула.

Лаборант, обливаясь холодным потом, кивнул и поспешно покинул помещение. Глава отдела вздохнул и промолвил про себя: «Сраные кроссоверы… А всё началось с того, что Клинок Тьмы однажды притащил сюда этих детей-волшебников…»

Предсмертная записка Доктора Клефа

Я собираюсь покончить с собой.

Хотя, кого я обманываю. Я ,скорее всего, не смогу умереть вообще. Я отлично понимаю, что цианид, который я ввел себе , не сработает из-за этих проклятых антитоксинов, попавшие в мою кровь десять лет назад. Мышьяк тоже не работает, я еще пытался использовать крысиный яд, но все равно бесполезно…

Все в Фонде считают что я, черт их дери, неуязвим, что я типа психопата, искривляющего саму реальность и постоянно попадающий в “идиотские” ситуации с Кондраки, Брайтом, Райтс, Кроу… ох, как же они, мать их, ошибаются… Кондри в психушке, Брайт присоединился к Длани Змея и наконец-таки смог умереть, Райтс слилась с этой… штукой, который она называла своим домашним проектом, питомцем.. А Кроу… бедный, бедный Кроу… мне пришлось его убить лично.

Ну, остался только я.
Альто Клеф.
Альто “Я приставлю дробаш к яйцам Скульптора и выстрелю в упор” Клеф.
Альто “я взорвал Претендента своим разумом” Клеф.
Альто “я пытался прикончить 239-ую” Клеф.
Альто “ебаный Сатана” Клеф.

Может быть, последнее все таки верно. Возможно я действительно Сатана. И, видимо, в качестве наказания за неподчинение Богу, меня навеки прокляли никогда не взаимодействовать с аномалиями. Я не изменяю реальность, как многие думают. Наоборот, я -- якорь. Я единственное, что представляет собой нечто настоящее и постоянное в этом мире, в мире, где о существовании Йеллоустоунского парка начали догадываться лишь год назад, в мире, где нестабильный вирус вырывается на свободу, уничтожая людей, словно насекомых...в мире, где некто, называющий себя самим Богом, разгуливает по охраняемой зоне содержания, словно у себя дома.
Хотя, гулять он больше не будет. Не думаю что он вообще сможет ходить в ближайшем времени.
Я об этом позаботился.

Я не вижу призраков. Я не могу путешествовать в другие измерения, я пытался, но меня постоянно не пропускает какой-то невидимый барьер.. На меня не влияют никакие искривления реальности, но я могу дотронуться до тех, кто ее искривил. Я не могу взаимодействовать с аномальными механизмами -- я чуть было не сломал SCP-914 пытаясь провести стандартный тест. Я невидим для всех тех, кого хотя бы приблизительно можно назвать божеством, ангелом, демоном… и я не вижу их.
Я не вижу ничего ничего, ничего из всех тех прекрасных и ужасных вещей, которые происходят в нашей вселенной. Ничего.

Конечно, я могу увидеть всяких там Снежных людей, пришельцев и других криптидов, они не представляют собой ничего “аномального” в традиционном смысле этого слова. Они такие существа, как и люди, часть нашей вселенной, а не результат ее нестабильности.

За всю свою жизнь мне удалось взаимодействовать лишь с тремя объектами, все женского пола. Давайте, догадайтесь.
Первая была… я даже ее имени вспомнить не могу. Кажется, оно начиналось с “Д”. Она была любовью всей моей жизни… и мне приказали ее убить. Мне приказали взять мой дробовик и разнести ее, как я делал это с обычными Биксби, Мэрь Сью, Скульпторами, Зелеными… называйте их как хотите.
Я не мог.
Я посмотрел в ее глаза, и увидел в них страх. Она боялась меня.
Так что, я сделал то, что должен был. Я бежал из ГОК, бежал до тех пор, пока бежать было уже некуда. Я предложил свои услуги Фонду, взамен они обещали амнистию для… Даирайн. Да, так ее и звали.

Я все еще помню первую Зеленую, которую я убил. Ей было 12. Мне пришлось переехать ее на машине. А она ведь лишь оживила одну из своих кукол, потому-что ей было так одиноко… над ней издевались в школе, издевались до такой степени, что она начала делать себе порезы на запястьях. Ей было 12.
Эл Файн сказала, что я оказал миру услугу. После ее слов мне захотелось застрелить ее прямо на месте. Мне пришлось ждать целых полгода, пока я таки не сделал это. Подстроил все так, будто это было неудачным ограблением.

Вторая аномалия, с которой я мог взаимодействовать была Эпона. Моя дочь. Я говорю “взаимодействовать”, но я мог сопротивляться ее… свойствам.
Я понял, что она моя дочь сразу же как только увидел ее. У нее глаза матери.
Она--единственное доказательство того, что когда в этом мире существовал Альто Клеф. Моя дочь, запертая в клетке, потому что Фонд боится что каждый мужчина в мире попытается ее изнасиловать. Они называют ее “суккубом”. Какой бред. Если бы она и правда была суккубом, ее свойства работали бы в обратную сторону.
Что ж… моя дочь, которую вы знаете как SCP-166, находится в неволе по очень простой причине--она родилась. Она этого не заслуживает. Я надеюсь, то, что я оставил ей, поможет ей преодолеть то, что она сейчас чувствует.

И как бы то нибыло, я ничего не могу с этим поделать. Я даже не могу ей сказать, что я ее отец. Фонд думает, что она просто еще одна аномалия, к которой я неуязвим, потому что я -- якорь в бушующем море.ь Но я то знаю что она мое дится и просто хочу чтобы она была счастлива.... я пытался сделать ее жизнь лучше, но мне пришлось поднять половину всех своих связей, чтобы подкинуть ей в камеру обычную записку. Надо было поднять и другую половину, чтобы подарить ей нормальный подарок на день рождения.
Эпона, мне очень жаль, так жаль… Прости меня.

А та третья, с которой я смог взаимодействовать… Сиггурос. 239, так вы знаете ее. Все это дерьмо между мной и ней...все это случилось потому что мне было страшно. Я мог буквально чувствовать ее внутри себя, внутри своей головы. И я был в ужасе. Я должен был ее убить, потому что если бы он пробралась в мой мозг, она могла бы сделать все что угодно. Я не мог оставить такую силу, я не мог оставить ее безнаказанной за эти попытки пробиться ко мне в голову. А этот меч из Теллекила был просто обманкой, ведь в моих руках ее могла убить даже деревянная палка.

Я думаю все произошло именно так, как я и ожидал потому что, чем бы ни было 239, оно хотело поиграть с нами. Оно хотело смеяться над нами. Оно заставило меня драться с Кондраки. Оно превратило мои мысли в чертового дракона. Оно заставило всех вокруг вести себя как полнейшие идиоты, просто чтобы посмеяться. Оно делала это годами, с того момента как мы ее нашли.

Но теперь она окончательно мертва. Я смешал цианид, мышьяк, ту херню, которую выделяют 035 и 075 (достал их из Кофе-Машины благодаря помощи ассистента), и просто впрыснул этот коктейль в ее систему. Она просто расплавилась, просто моментально. И с того самого момента, люди опять начали вести себя нормально. Гарри даже посмеялся, когда я рассказал ему анекдот. Из за такого зрелища я чуть ли не отказался от своей затеи.

Но я знаю что Фонд рано или поздно поймет, кто расплавил 239. И потому что девиз Фонда “Обезопасить. Удержать Сохранить”, а не “Уничтожить. Уничтожить, Уничтожить”, они устроят мне лоботомию и выкинут на обочину дороги где-нибудь в Альбукерке или вроде того. Я не могу позволить этому случится.

Меня зовут не Альто Клеф. Но вы, скорее всего, будете знать меня только по этому имени, если конечно О5-ые не уничтожат все записи, упоминающие меня. Мое завещание вы сможете найти в старом кабинете Доктора Брайта, за тем, где когда то висела фотография его семьи, на юго-восточной стене.

Учитывая то, что я скорее всего попаду в Ад. я скоро встречусь со всеми вами.

--Альто Клеф.


Документ выше был найден в кабинете Доктора Альто Клефа, после сообщения о звуке выстрелов оттуда. Когда система безопасности прибыла на место, она обнаружила кровь и куски мозговой ткани на стене за столом Доктора, а также следы выстрелов на ней. Кровь соответсвует крови Альто Клефа. Также на месте был найден Winchester 1912, ранее принадлежащий Доктору; остатки его слюны были обнаружены на конце ствола.

Тело Доктора Клефа не найдено. Его текущий статус неизвестен.

Ни на йоту...

http://scpfoundation.ru/by-one-iota

Глубоко в катакомбах под Собором Наблюдателей, в конце длинного коридора размещалась объёмистая и изолированная камера. Историки Святого Фонда могли лишь догадываться, какой цели она могла служила до Великого Нарушения, - некоторые утверждали, что это была кладовая, некоторые - что аудитория, некоторые - что жильё, другие - что камера содержания одного из демонов, которого древние сдерживали прежде, чем мир был истреблён. Ни звука не проникало сквозь её стены, и требовалось пятеро сильных мужчин, чтобы открыть или закрыть могучую дверь (которая, по мнению некоторых, не была первоначально частью комнаты), служащую единственным средством входа и выхода. Мало кто, разве что представители духовенства самого высокого ранга, знали, что она вообще существует, не говоря уже о пути к ней, и никто не мог входить в её двери - только лишь Стражи Омега имели право там находиться, поскольку это было само сердце Собора - место встречи Совета Тринадцати, Преподобных Докторов, викариев Брайта.

Тот, кто проходил через большой дверной проем, видел, что все три стены перед ним покрыты большими гобеленами, которые на протяжении десятилетий ткали расходные под руководством дьяконов. На них изображалась история Священного Фонда. Гобелены на стене слева повествовали о легендах древнего мира до Великого Нарушения. Святой Альто устрашал взглядом великого дракона и кормил народ из дымящейся суповой кастрюли, Святой Конн Вампироборец одолевал князя стригоев, Cвятой Пёс Корвин обучал Мнимого Бога Войны, а посреди стены изображалось первое воскресение Господа Брайта, державшего над головой Святой Амулет. Гобелены справа изображали Великое Нарушение и упадок, который произошёл в те дни, падение Древнего Храма и рост Святого Фонда, снова с Господом Брайтом в центре стены, в окружении Его святых, стоящих торжественно над трупом великого дракона и обломками статуи, которую Он сам разбил вдребезги, разгневанный смертью Святой Агаты. На стене напротив входа картины изображали Священный Фонд, каким он был сегодня - несущий мирному люду во всех уголках мира свет науки и Слово Священных Условий Содержания, хранящий пленённым всё древнее зло. В центре этой стены была надежда на будущее - сияющий серебряный город, больше любого из тех, что были перед нарушением, на который взирал с улыбкой Господь Брайт.

Под этим гобеленом у стены располагался большой престол из красного дерева и кожи, украшенный драгоценными камнями и святыми иконами, сохранённый и обновляемый в течение нескольких столетий для Отца Фонда, Пресвятейшего Господа Джека Брайта, чей амулет лежал в стеклянном ларце на престоле вместо Него. Полукругом лицом к трону располагались тринадцать стульев поменьше перед тринадцатью столами. Сегодня десять из тринадцати стульев были заняты пожилыми мужчинами и женщинами, Кардинал-Докторами, которые посвятили свои жизни служению и, взойдя по иерархической лестнице Церкви, стали членами Совета Тринадцати. Два стражника из Омеги стояли по обе стороны двери, как залог того, что сюда не пожалует никто непрошеный. Один из мужчин, у левого конца полукруга, поднялся и обратился к другим.

- Я, Второй, - сказал он, потому что в этом зале было принято называть себя числом, а не именем, - обращаюсь к присутствующему Совету Тринадцати от имени Первого, покинувшего нас прошлой зимой. Кардинал-Доктора номер Два, Три, Четыре, Шесть, Семь, Девять, Десять, Одиннадцать, Двенадцать и Тринадцать и присутствуют. Двенадцатая согласилась руководить нашей молитвой.

Второй сел, Двенадцатая поднялась со своего места и склонила голову.

- Господи Брайт, - начала она, когда другие также опустили головы, - прости нам сегодня за обиду, которую мы собираемся причинить Тебе. Знай, что не несём мы бесчестия или непочтения в наших сердцах, и что мы совершаем это дело, чтобы постичь славу Твою и далее выполнять волю Твою, как и всегда. Прости тех, кто служит нам сегодня и принимает участие в этом деянии по нашему приказу, ибо стремятся они лишь служить и славить Тебя и Фонд Твой. Благослови нас мудростью Своей и сохрани нас в безопасности, чтобы наши дети познали мир, свободный от ужасов Удалено. Аминь.

- Аминь, - повторили остальные девять, и Двенадцатая села. На мгновение воцарилось молчание, когда каждый ожидал, что другой предпримет действие, поскольку прошло больше сотни лет с тех пор, как это действие в последний раз сочли необходимым, и, хотя все они согласились на том, что у них нет иного пути, всех их терзали сомнения.

- Возможно, - робко предложил Шестой, - нам следует провести голосование ещё раз, прежде чем мы приступим?

- И в самом деле, - согласился Второй. - Было бы позором обнаружить слишком поздно, что в этом разбирательстве нет необходимости. Пожалуйста, проголосуйте по вопросу как обычно.

Один из стражников покинул свой пост у двери и взял большую коробку с прорезью вверху. Он обошёл столы, каждый из кардиналов написал своё решение на листке бумаги и бросил его в коробку. Через несколько минут стражник вернулся к двери и открыл коробку, где он и его напарник сняли крышку и подсчитали голоса один за другим.

- Всё так же ничья, - объявил стражник. - Пятеро за одно, пятеро за другое.

- Тогда нам следует продолжать, - решил Второй, - и да помилует всех нас Брайт. Стража! Пусть наши гости войдут.

Страж подошел к двери и постучал по ней условленным стуком - три лёгких быстрых удара, затем сильный удар, лёгкий стук, ещё раз сильный и ещё раз лёгкий, затем после короткой паузы два громких удара и опять тихий. Дверь толкнули с другой стороны, она загрохотала и медленно открылась. Полдюжины Стражей Омега вошли внутрь - двое несли стол, двое тащили несколько тяжёлых цепей и верёвок, а ещё двое - вели расходного, раздетого до набедренной повязки. Расходной был специально подготовлен для ритуала - голоден и истощён, с вырванными зубами и удалёнными ногтям, и для собравшихся кардиналов он выглядел так, будто умрет через несколько дней. Собравшиеся лидеры Священного Фонда молча смотрели на стол, установленный между столами, расставленными полукругом, и троном, расходной был уложен на на стол и прикован цепями, а гвардейцы надели на головы капюшоны своих чёрных сутан и завязали их, так что только глаза были видны.

- Тебе известно, зачем тебя привели сюда сегодня, Д-34029132? - спросил Тринадцатый.

- Да, мой господин, - ответил связанный.

- А добровольно ли ты согласился на этот обряд?

- Да, мой господин.

- Готов ли ты отказаться от своей жизни во имя своей церкви и своего Господа?

Расходной помедлил.

- Да, мой господин.

Тринадцатый перевёл взгляд на стражников.

- Убедитесь, что верёвки и цепи натянуты, и что он не пытается навредить себе. Если вам понадобится удержать его физически, не стесняйтесь делать это. Нет греха в любых действиях, которые вас попросят выполнить сегодня - и хотя Он может испытывать вас Своими криками и протестами, помните, что Господь любит вас и простит вам.

Второй кивнул.

- Теперь, пожалуйста, давайте продолжим.

Кардиналы встали со своих мест и внимательно наблюдали, как пятеро стражников заняли свои места вокруг расходного. Шестой стражник приблизился к трону и с благоговением поднял стеклянный ларец, вмещавший амулет Господа Брайта, а затем занял своё место во главе стола. Другой страж протянул руку и снял крышку ларца. Остальные пятеро спрятали руки в одежды, чтобы не коснуться его случайно; стражник, державший ящичек, перевернул его, и Святой Амулет упал на грудь прикованного.

Покойный Кардинал-Доктор Андерс Клеф, который присутствовал, когда Господь Брайт был призван в Синод Нью-Денвера в 237-м, писал в своих мемуарах, что выражение Его лица, когда Он явился, всегда представляло собой саму растерянность - шок от нахождения Себя в новом теле, и попытка понять, в каком месте и времени Он очутился. Никто из наблюдавших мужчин и женщин не смог бы поспорить с такой оценкой, поскольку как только Святой Амулет коснулся Д-кастовца, его поведение изменилось. Прикованный застонал и тщетно попытался вырваться из своих оков, взгляд его метался по комнате, перескакивая с людей на предметы обстановки вокруг. Кардиналы молча смотрели, как он пытался откусить себе язык, вывихнуть суставы, сломать конечности, колотя ими по столу - но напрасно, всё было предусмотрено поправками, внесёнными в Священные Условия много веков назад, чтобы лишить Господа Брайта возможности сбежать, если потребуется Его земное присутствие. Когда Он смирился с тем, что в очередной раз находится в теле из плоти и крови, он обратил свой взор к Девятому, вынимавшему из-под сутаны свиток со священнейшими из Священных Условий, относящимися к самому Амулету, и заговорил.

- Мне нравится, как вы переделали этот кафетерий.

- Не могли бы вы назвать своё имя? - спросил Девятый, читая из свитка. - Я полагаю, вы Том Хайли, работающий на нас вместо отбывания срока вашего пожизненного приговора.

- Да хорош трындеть, - сказал со вздохом скованный. - Вы знаете, кто я такой, и вы знаете, что я прошёл через эту маленькую церемонию уже не раз, и что я хотел бы никогда больше через неё не проходить.

Девятый посмотрел на своих сограждан, которые кивали в знак согласия, что они могут продолжать.

- Обряд завершён успешно! - провозгласил он. - Хвала Господу Брайту!

- Хвала Господу Брайту! - закричали собравшиеся кардиналы и стражники.

- А-а! - вскрикнул Господь Брайт. - Не орите так. У этого тела, наверное, самое похмельное похмелье.

- Прости нас, Господи Брайт, - сказал Второй. - Условия предписывают притуплять ощущения организма хозяина должны с помощью спиртного перед ритуалом.

- Угу, - сказал Господь Брайт. - Вот вам новое Священное Условие: в следующий раз приберегите спиртное на после того, как меня разбудите. Запишите это кто-нибудь.

- Это будет честью для меня, Господи, - сказал Тринадцатый.

- У вас, ребята, тут ещё не случилось чего-то типа ренессанса или реформации или научной революции? Какой год на этот раз?

- Год 698 после Нарушения, Господи.

Господь Брайт снова вздохнул, глядя на людей, собравшихся перед ним.

- Думаю, вы могли хотя бы заново изобрести штаны к этому времени. Короче, было приятно поболтать, но я устал от этого места, и от вас тоже устал. Стражник, будь так любезен, придуши меня, и я продолжу дрыхнуть.

- Прости нас, Господи Брайт, - сказал Второй, - но мы вынуждены просить Твоего снисхождения ещё на небольшое время. Большие… затруднения постигли нас, угрожая расколоть наш Священный Фонд на две части, и нет никого выше Тебя, кто мог бы решить этот вопрос.

- Срань господня, - сказал Господь Брайт. - Вам, ребята, действительно нужно научиться думать самостоятельно. Ладно, что там у вас? Нарушение условий содержания? Расходники взбунтовались? Длань Змея вернулась?

- Нет, Господи Брайт, - ответил Второй. - Это… вопрос теологии. Один из важнейших, и Совет оказался не в состоянии его решить.

Брайт застонал.

- Возродим Фонд в виде церкви, говорил Клеф. Это создаст смысл восстанавливать общество для научно неграмотных крестьян, говорил Клеф… Ну, что за вопрос?

- Очевидно, в Зонах и Участках восточных земель, - сказал Второй, - несколько лет назад начали преподавать вариант толкования Евангелия от Эверетта, который довольно сильно отличается от того, которое было принято здесь, в сердце страны. Эта… интерпретация…, - он выбрал слово, чтобы не расстроить некоторых своих коллег, - распространилась на сам Собор, и многие раздоры разразились среди наших многочисленных церквей и форпостов в отношении того, какова есть истинная и правильная вера. Мы опасаемся, что это может перерасти в настоящую войну, и таким образом мы решили устроить голосование между собой и определить, что является единственной истинной интерпретацией. К сожалению, мы зашли в тупик: пять на пять.

- Вот почему предусмотрено тринадцать O5, - сказал Господь Брайт. - Вам понадобилось меня разбудить, чтобы я вам напомнил, что вон те стулья не должны стоять пустыми?

- Они пустуют не потому, что так задумано, Господи Брайт, - прервал Десятый. - Первый и Восьмой погибли от чумы во время долгой зимы, а Пятый в настоящее время на юге командует Мобильными Легионами в нашем постоянном крестовом походе против Повстанцев Хаоса. Поскольку мы зашли в тупик по этому вопросу, мы не в состоянии назначить кого-то на их место.

- Понятно. Так что за великое разногласие?

Второй кивнул на две большие книги на столе.

- Это касается разногласий в толковании главы 37, стих 25.

- Каких?

- Был ли ребёнок, которого Ты и Святая Агата зачали накануне Великого Нарушения, рождён от Духа Твоего или из Духа Твоего?"
—-

- Вот так, - сказал старик, - из-за одного слова мир едва не оказался на грани войны. А Господь Брайт поставил всё на свои места.

- Но что же ответил Господь Брайт? - спросил светловолосый мальчик, сидевший у ног деда.

- Да! - воскликнула девочка, сидевшая рядом с ним. - Что Он им сказал?

- А как вы думаете? - спросил дед.

- Я думаю, что она родилась из духа Брайта, - сказал мальчик.

- Не-а! - сказала девочка. - Святая Эмилия родилась от духа Брайта!

Старик рассмеялся.

- Похоже, раскол в наших рядах опять начинается прямо сейчас.

- Так что? - спросил мальчик. - Кто из нас прав?

- И скажи это своим голосом Брайта!

Старик нахмурился и старательно изобразил Брайта, когда читал последнюю строку истории:

- Ну вы, блин, даёте… У меня и Райтс никогда не было никаких детей.